В 2002 г. Сафонов издал первую книгу своих воспоминаний «А дуги гнут с терпением (как я стал дипломатом-африканистом)», в 2004-м появилась вторая его книга его мемуаров «По дорогам ХХ века».
У деда Дмитрия Федоровича – Якова Филипповича Сафонова – были дочь Екатерина и трое сыновей: Федор, Максим и Михаил. В крестьянских семьях на Кубани был такой порядок: всем детям учиться после школы было невозможно, кому-то надо было оставаться на хозяйстве, работать. В семье Сафоновых этот жребий выпал на Федора, как самого старшего и покладистого. Два его младших брата Максим и Михаил были отпущены на учебу для получения специального образования. Федор был очень трудолюбивым. С хуторянами-соседями жил в ладу.
У Федора Яковлевича Сафонова и его жены Екатерины Ефимовны было семеро детей, из которых выжило четверо: старшая – Нина, и трое мальчиков – Дмитрий, Александр и Павел, с разницей у каждого ребенка с последующим приблизительно в 2 года. Отец с детьми был строгим, но справедливым. Под стать отцу была и мама, Екатерина Ефимовна. Детей она любила беззаветно, постоянно ласкала их, играла с ними и приговаривала, какие они красивые и симпатичные. За это получала выговоры от свекрови. Была Екатерина Ефимовна настоящей русской красавицей: высокая, стройная, с двумя длинными русыми косами до пояса.
Дмитрий Федорович вспоминает, как отец приходил с работы на обед. Вставал отец рано, уходил работать в кузницу, амбар или другое место на хуторе. О его скором появлении в середине дня мальчик догадывался по тому, как мама часто отдергивала занавеску и выглядывала в окно. Отец приходил, здоровался и, обращаясь к Дмитрию, командовал: «Тащи-ка, сынок, сюда свои новые ботинки!» И пятилетний Дмитрий, обувшись, залезал на спину отца, улегшегося животом вниз на деревянный диван, и, пока не выбивался из сил, ходил по широкой спине отца, выделывая выкрутасы каблуками. После такой зарядки отец вставал, умывался, и все шли в столовую обедать. Обедали обычно вместе всей семьей, дети усаживались на скамейки поближе к месту деда, чтоб тот мог дотянуться до каждого ложкой. Взрослые садились на табуретки. Дети выбирали себе деревянные ложки покрасивее из кучи, лежавшей посреди стола. Было шумно и весело, – до тех пор, пока из своей комнаты не появлялись дед с бабкой. Они считали, что «пищу господнюю» нужно принимать молча.
Когда началась первая мировая война, отца мобилизовали не сразу, дали отсрочку – очевидно, как кормильцу четверых детей и престарелых родителей. Очередь дошла до него в 1916 году. Снаряжали его на войну всем хутором.
Весной 1918 года в семью пришла большая беда – умерла от свирепствовавшей на Кубани испанки мама. Нине шел 11-й год, она горько переживала смерть матери. Потрясен был и Дмитрий. До сознания шестилетнего Шуры и четырехлетнего Павлика случившееся не доходило. Отец еще был «в солдатах». Когда вернулся с фронта, тяжело переживал смерть жены. Но вскоре и сам ушел из жизни, заболев сыпным тифом.
После смерти отца его родители стали наседать на его брата Максима – дядю Симу: давай, мол, женись. И вскоре в доме появилась Евдокия Федоровна. С ее появлением жизнь сирот резко изменилась. Тетя Дуся следила не только за внешностью детей и обшивала их, но и вместе с дядей Симой много делала для их воспитания. Много читала и приучала к этому и детей, особенно сестру Нину, с которой подружилась на всю жизнь.
Школьные годы Дмитрия начинались в станице Ольгинской. Кирпичное здание школы хуторскому хлопчику казалось огромным и загадочным. В школе уже несколько лет училась сестра Нина. Мальчики и девочки учились в разных классах. Преподавание велось исключительно на русском языке. Украинский изучали как отдельный предмет. Провинившегося учитель наказывал – бил хворостиной, которую сам провинившийся и приносил. Поп, учивший Закону Божьему, насыпал на пол горстку крупной соли и велел проштрафившемуся становиться на нее голыми коленями. Навсегда запомнилась Дмитрию его первая учительница Ирина Петровна. В Ольгинской Дмитрий жил в семье тетки, Екатерины Болдуевой. Проучился он в школе 3 года.
В гражданскую войну кубанские хутора часто оказывались в центре сражений. Советская власть установилась здесь года на два позже, чем в остальной России. В Ольгинской стихийно возникали различные комитеты и организации, часто выступавшие с прямо противоположными политическими требованиями. Кубань принимала советскую власть отнюдь не с распростертыми объятиями. Тот, кто покушался на собственность хозяев-хлеборобов, не мог рассчитывать на дружбу с ними. Различные комитеты в поддержку советской власти опирались главным образом на бедняцкий слой казаков и на иногородних.
Когда Красная армия разгромила остатки врангелевской армии на Юге, в Ольгинской был создан совет казачьих и солдатских депутатов, который стал устанавливать советские порядки. Продовольственная комиссия отмерила Сафоновым несколько мешков пшеницы, а остальное реквизировала.
В станице Ольгинской было очень беспокойно, и было решено забрать Нину и Дмитрия на хутор. Здесь их образование взял на себя брат покойного отца Максим – дядя Сима. Нину он готовил к экзаменам за полный курс женской гимназии, особенно донимал ее древней историей и литературой. Дмитрия «начинял» в основном физикой, математикой, русским языком, а также историей, но только русской. Учителем он был требовательным и строгим, и то, что он вдолбил в детскую голову Дмитрия, осталось в ней навсегда. Попутно приучал Дмитрия и к слесарному мастерству.
Однажды за ужином дядя Сима объявил, что они с дедом Яковом Филипповичем решили за примерное поведение отправить Дмитрия учиться в Краснодар. А жить там он будет у давнишних друзей семьи Левандовских.
Дмитрия поселили в одной комнате с его тезкой – Митей Левандовским, на год старше Мити Сафонова. Дмитрий Федорович пишет: «Дмитрий показался мне приятным и компанейским парнишкой. И я не ошибся: мы быстро подружились, и наша дружба сохранилась потом на всю жизнь. Митю Левандовского … я считал одним из лучших, если не самым лучшим и надежным из всех моих друзей детских и юношеских лет».
Митю Сафонова определили в 6-й класс школы, где в 7-м учился Митя Левандовский. Училось легко и интересно, и жилось у Левандовских мальчику хорошо. Весело проводили свободное время в играх и развлечениях, к Левандовским присоединялась и соседская молодежь. Ходил Дмитрий и на политические беседы, которые по поручению комсомола каждую неделю проводила с группой заводских рабочих Валентина Левандовская. Валя была на 3 года старше Мити Сафонова. Веселая, остроумная, обаятельная и очень красивая. Это была первая большая любовь Дмитрия, о которой он никому не рассказывал.
Шел 1923 год. Дмитрий кончал семилетку. Он получал неполное среднее образование, позволявшее поступить в любое среднетехническое учебное заведение или в фабрично-заводское училище. В старших классах группа ребят решила отправиться после экзаменов в Ленинград, попытаться там поступить в хороший техникум или даже высшее учебное заведение. А не получится – определиться на работу на завод или фабрику. Дмитрий решил к ним присоединиться. Левандовские отговаривали, вызвали с хутора Максима Сафонова. Приехавший в Краснодар дядя Сима неожиданно одобрил план Дмитрия, даже снабдил его деньгами.
Вскоре наступил день отъезда в неизвестность. Было лето 1923 года. Дмитрию шел 14-й год.
В Ленинград приехали впятером. Все было ново, интересно. Ребята как зачарованные бродили по городу. Во второй половине дня спохватились – ведь надо было устраиваться на жилье! Трудно поверить, но к вечеру они стали обладателями двух отличных комнат в центре города. Нашли их по объявлению. Сдав хозяину документы для прописки, уплатив за месяц вперед 12 рублей и оставив в комнатах вещи, пошли бродить по городу и пробродили всю ночь, возвращались утром при свете яркого солнца.
Днем отправились в подростковый центр биржи труда. Там ребятами сразу занялись. Трое решили учиться. Двое, Дмитрий и Алексей, захотели устроиться на работу. Дмитрия направили на завод «Электросила» в бригадное ученичество. В начале 1924 года всех учеников приняли в профсоюз. А вскоре Митя вступил и в комсомол. Летом в Ленинград приехал и Митя Левандовский, и друзья поселились вместе. Сосед по квартире Михаил Грановский работал в книжном издательстве, приносил книги, и оба Мити очень много читали. В 1926 году с ними стал жить и брат Дмитрия Шура Сафонов, приехавший в Ленинград и устроившийся работать на Путиловский завод.
Весной 1925 года Дмитрий Сафонов получил от райкома комсомола направление на учебу на рабфаке, и осенью был зачислен на учебу в вечерний рабфак при Ленинградском Технологическом институте, без отрыва от производства. Учеба давалась легко. Через 3 года учебы можно было без экзаменов поступать в любой вуз. На заводе Дмитрий стал подручным токаря. Близился и конец учебы. Юноша хотел поступать в один из ленинградских вузов. Как пишет Дмитрий Федорович, его «почти пятилетняя жизнь в Ленинграде была одним из самых счастливых и плодотворных периодов моей жизни, положившим начало становлению меня как человека и гражданина».
Но пришло в рабфак обращение партии, комсомола и правительства – молодежь призывали отправиться на Дальний Восток для ликвидации аварийной ситуации в рыбной промышленности: после землетрясения 1927 года селедка иваси, обитавшая у берегов Японии, в огромных количествах появилась у советских тихоокеанских берегов. И в 1928 году молодежь, и среди них Дмитрий Сафонов, приезжают во Владивосток, где их встречают представители Дальгострыбтреста. Дмитрия направили в бухту Тафуин в группу мотористов. Жили в палатках.
Завершался монтаж завода. Когда его ввели в строй – открылся магазин; из палаток переехали в бараки. Работал теперь мотористом на сейнере. В августе 1929 года на общем партийном собрании Дмитрия приняли в кандидаты, а летом 1930 года – в члены партии. В это время выдвигается молодежь на руководящие посты в Дальстрое, и Сафонов направляется во Владивосток председателем профсоюзного комитета треста. Работа шла нелегко. После высказываний Дмитрия насчет недостатков в работе отношение к нему ухудшилось. На собрании попросил освободить его – просьбу «уважили». Пошел работать в мастерские Дальгосрыбтреста. Дальше – как коммуниста отправили в район Приморья для помощи местным властям в выполнении плана хлебозаготовок. Были в разных хозяйствах. Видели нищету и полуголодную жизнь колхозников. Сами голодали. В подсознании Дмитрий ощущал то ли сомнение, то ли, скорее, – неуверенность в том, что проводимая партией и правительством политика по отношению к крестьянам безупречна.
После возвращения, во Владивостоке обнаружил у себя на квартире младшего брата Павла – он ехал по мобилизации на строительство авиационного завода на голом месте, получившем потом название Комсомольска-на-Амуре, и заглянул к Дмитрию. Рассказал о родном хуторе. У хуторян отобрали зерно, скот. Люди уезжали. Дед с бабкой переселились в Краснодар в семью сестры деда. Дядья отправились в Ашхабад – там жила сестра Дмитрия Нина со своим мужем. Так распался хутор и разбрелась вся, когда-то большая и крепкая, семья хлеборобов Сафоновых.
Осенью 1932 года Дмитрий уезжает в Сибирь, на Кузнецкстрой. Рассчитавшись на работе, но не снявшись с партийного учета. Узнав о строительстве здесь Кузнецкого металлургического завода, отправляется в его отдел кадров и получает назначение в отдел главного механика, в бригаду слесарей. Дело с нарушением партийной дисциплины тоже уладилось.
Строительством руководил Франкфурт, главным инженером был академик Бардин. Многие из руководящих работников сюда были присланы не по своей воле, а за какие-то преступления, чаще вымышленные. Шли 30-е года…
Вскоре Франкфурт был отозван в Москву, а начальником прислали Константина Ивановича Бутенко. Вскоре Сафонова по указанию директора назначили заместителем главы коммерческого управления завода Иоффе с тем, что Дмитрий будет отвечать за сбыт готовой продукции завода. Постепенно работа наладилась – и строже стали учитываться планы отгрузки, предписанные заводу Стальсбытом, и более кондиционной стала продукция завода.
К Дмитрию пришли испытания «медными трубами»: телефонные звонки к нему самого академика Бардина или директора Бутенко, отдельный служебный кабинет с личным телефоном, закрепление за ним персонального транспорта – лошади с коляской, пропуска в ИТРовскую столовую, специальный магазин-распределитель и клуб для ответственных работников. Предоставили комнату вместо общежития. Ездил он и в Москву на съезды прокатчиков, организуемые Стальсбытом. До Дмитрия стало доходить, что быть начальником – это не только повышенная ответственность и большой оклад, но много еще кое-чего другого.
В конце 1934 года, приглядываясь к группе приехавших на завод по запросу Бутенко выпускников вуза, Сафонов понимает, что должен учиться в институте. Взялся основательно за подготовку. Наметил и технический вуз – Московский институт стали. Была осень 1935 года.
В это время Дмитрий знакомится с Надей Ушаковой – девушкой, жившей в том же доме, что и он, работавшей чертежницей в заводоуправлении. Вскоре он сделал Наде предложение и получил ее согласие. Единственным Надиным условием было знакомство Дмитрия с ее многочисленной родней. Надина родня жениху понравилась своей простотой и открытостью, не напускной веселостью. 3 декабря 1935 года в обеденный перерыв они отправились на сафоновском «мерседесе в одну лошадиную силу» в городской загс. Возвратились в заводоуправление и почему-то никому не рассказали о таком важном событии в их жизни. Прожили Сафоновы «свои почти 65 лет вполне счастливо, были друг для друга надежной опорой, делили между собой по справедливости и радости, и невзгоды, которых в жизни было не так уж мало».
Дмитрий продолжал готовиться к вступительным экзаменам в институт. Надя поддерживала его. И вдруг она сообщила, что ждет ребенка. Решили, что Дмитрий будет учиться, а Надя займется воспитанием их первенца. В конце июня уезжали в отпуск. Решили использовать его для сдачи экзаменов. О своих планах никому не говорили.
В Москве несколько дней прожили у Надиной родственницы Нины и переехали в деревенский дом Нининой матери в Расторгуеве. Вскоре Дмитрий проводил Надю в Бобруйск к ее старшему брату Евгению Григорьевичу. Вернувшись, стал сдавать экзамены сразу и в Институт стали и в Бауманский институт. Списки принятых в последнем были вывешены раньше, и Дмитрий решил стать студентом МВТУ. вернулся в Сталинск и, не заходя домой, отправился прямо в заводоуправление. Бутенко сказал, что отпустить сейчас Сафонова на учебу не может, пусть пройдет года 2-3, когда завод укомплектуется. На следующий день Дмитрий снова пришел к директору. Снова отказ. Но в конце концов он все же уговорил Бутенко, и тот подписал заявление о расчете.
И в Москве жизнь налаживалась. Дмитрий получил место в институтском общежитии. В представительстве Кузнецкстроя в Москве Сафонову сообщили, что по указанию директора он будет получать ежемесячно 50 рублей. На почту пришло письмо с сообщением, что Надя родила дочку, которую назвали Евгенией. Через неделю молодой отец был в Бобруйске. Еще через неделю, оставив жену с дочкой у Евгения Григорьевича в Бобруйске, вернулся в Москву учиться и подыскивать жилье для семьи. Первую сессию преодолел успешно. А летом приехала Надя с ребенком и поселилась в опустевшей комнате общежития. К новому учебному году Наде дана была временная прописка.
В 1938 году Дмитрий перестал получать денежную дотацию со стороны завода. К.И. Бутенко был переведен в Москву на должность замнаркома, получил квартиру в Доме Правительства, а через 2 месяца его арестовали.
Прожить втроем на одну стипендию было невозможно, Надя пошла работать. Разрешили ей работу брать на дом. В дальнейшем определили Женечку в институтский детский сад. Когда Дмитрий был на 3-м курсе, в семье появилась – и на всю жизнь – домработница Мотя. На 4-м курсе Дмитрий оказался в числе первых сталинских стипендиатов. В качестве дипломного должен был защищать проект, который делал для завода – «Автоматическая сварка под слоем флюса». Защита была назначена на 22 июня 1941 года. И, не взирая на начавшуюся в этот день войну, она состоялась.
Сафонову было присвоено звание инженера-механика. Он был распределен на артиллерийский завод № 8 в Подлипках и стал работать сменным мастером. Завод выпускал в основном зенитные пушки и другие орудия оборонного значения. Вскоре на заводе был введен новый, военный порядок. Сотрудники были переведены на казарменное положение – ночевали на заводе или поблизости. Завод готовился к эвакуации на Урал. Семья Сафонова уехала в Пензу, а затем попала в Ашхабад. Случилось так, что и Дмитрию было предложено работать в Туркмении. Он был назначен начальником строительства масляно-экспеллерного завода в городе Ташаузе, куда переехала и Надя с дочкой. По завершению строительства был вызван в Москву для получения направления на работу. 1 октября 1942 года Дмитрий Федорович приступил к работе в Отделе руководящих кадров Наркомата вооружения СССР. Много ездил по стране, на заводы для проведения аттестации.
Кончилась война. К счастью, все воевавшие родные вернулись. В их числе братья Дмитрия Александр и Павел. Только Надиному брату Николаю в битве на Курской дуге оторвало правую руку почти по самое плечо. Но, подлечившись, он снова вернулся в строй и воевал до конца войны.
Отпраздновали Победу, а через несколько дней Сафонов был вызван в ЦК партии. В составе формируемой из сотрудников различных учреждений бригады он командировался Наркоматом обороны СССР в распоряжение Командующего советскими войсками в Германии. На бригаду возлагалась задача: с территории, занятой советскими войсками, которая по договоренности между державами-победительницами должна была перейти под контроль западных союзников, вывезти в советский сектор все, что может представлять для нашей страны ценность. В Германию никогда не служивший в армии Сафонов поехал в звании подполковника! Командировка длилась несколько месяцев.
Эта поездка была первым, хоть и поверхностным, знакомством Дмитрия Федоровича с заграницей. Что касается ее цели – полезность ее для нашей страны была сомнительна.
Вскоре после возвращения из Германии Сафонов был вызван к инструктору ЦК на Старую площадь. Он получил предложение перейти на кадровую работу в Наркомат иностранных дел РСФСР. В конце июля 1945 года Дмитрий Федорович вышел на новую работу.
Весь рассказанный период жизни Дмитрия Федоровича Сафонова он описал в своей замечательной книге «По дорогам XX века», изданной в 2004 году. Двумя годами раньше вышла его книга «А дуги гнут с терпением… (Как я стал дипломатом-африканистом)». В ней описан следующий период его жизни.
После НКИД Сафонов работает в 1946-48 годах 2–м секретарем советской части Международного секретариата ООН в Нью-Йорке, куда он поехал с женой Надеждой Григорьевной и с дочками Женей девяти с половиной лет и полуторамесячной Мариной. Очень интересен его рассказ о всех подробностях жизни и работы этого времени. Дмитрий Федорович получил должность заведующего русской радиосекцией в Департаменте общественной информации ООН. Сафонов с его непосредственным начальником, канадцем, пытались как-то заинтересовать радиослушателей. Решили получить интервью у известных государственных, политических и общественных деятелей. Сумели поговорить с Элеонорой Рузвельт. После нее в студии побывали еще многие известные люди. Съездили в Принстон и проинтервьюировали Альберта Эйнштейна. Казалось, что в работе русской радиостанции они вполне самостоятельны. Но это было не так, Сафонов получил нарекания от своего (советского) начальства.
Летом 1948 года Сафонов с семьей уехал в Москву в отпуск. Имелось в виду, что после отпуска Д.Ф. Сафонов приедет в Париж, где должна была состояться 3-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН. Как было положено работающему заграницей, Сафонов отправился в сектор учета ЦК получить партбилет и уплатить взносы. Разговор с принявшим его партийным чиновником в этот день не закончился, продолжался много раз и завершился вызовом на заседание КПК. Сафонову был вынесен строгий выговор за неразборчивые знакомства с иностранными подданными. О Париже можно было забыть.
В 1949-50 годах Дмитрий Федорович– 2-й секретарь Отдела по делам ООН в МИД СССР. Сначала канцелярская работа. Потом поступает учиться на курсы повышения квалификации дипломатических работников при Высшей дипломатической школе. Готовится по программе ВДШ и сдает экстерном экзамены по этой программе. Весной 1950 года Сафонов был определен первым секретарем во 2-й Европейский отдел МИД, в круг деятельности которого входили отношения СССР с Великобританией. Дмитрий Федорович очень интересно пишет об этих «отношениях». Живут в это время Сафоновы в одной комнате коммунальной квартиры.
Наступил 1953 год, умер Сталин, после чего началась и пора значительных перемен в жизни страны, хотя во внешней политике еще долго продолжалась холодная война. МИД СССР возглавил В.М. Молотов. Начались существенные перемены в отношениях с Великобританией.
С лета 1956 года Сафонов назначен 1-м секретарем Посольства СССР в Великобритании. Уезжают вместе с женой и младшей дочерью, Женя – уже студентка Нефтяного института. В своей книге он много пишет о напряженной работе в Посольстве, о личности посла – Я.А. Малика. Для Дмитрия Федоровича работа с ним была заметным периодом в его становлении как дипломата.
В середине 1959 года пришло указание из Москвы командировать Д.Ф. Сафонова в Африку, в Гану, для переговоров об открытии в этой стране нашего посольства. В Англию наши дипломаты вернулись героями – еще бы, ведь не каждому выпадает такое!
С 1961 года Сафонов, вернувшись в Москву, продолжил работу в том же отделе, откуда уезжал в 1956 году. Руководил сектором внешней политики Англии. В 1963 году его направляют послом в Уганду. Там он пробыл с 15.06.1953 г. по 2.07.1968 г. В своей книге Дмитрий Федорович совершенно замечательно описывает эту страну. А дипломатические отношения с ней тогда были установлены впервые.
В 1968-1972 гг. Сафонов снова в Центральном аппарате МИД, заведующий одним из африканских отделов. Побывал в поездках по Черной Африке – в Кении, Танзании, Уганде, Руанде и в Бурунди.
После неоднократных неудачных попыток договориться с правительством Либерии об обмене посольствами, в 1972 году лед тронулся. В декабре этого года Д.Ф. Сафонова направили в Либерию в качестве первого советского посла. Сафонов перед этим работал во 2-м Европейском отделе МИД и возглавлял сектор отношений СССР с Англией.
В книге Дмитрия Федоровича интересно описана история возникновения государства Либерии. Его пребывание в Либерии в качестве посла закончилось в 1977 году.
В декабре 1977 года Дмитрий Федорович Сафонов вышел на пенсию.
Д.Ф. Сафонов имеет 2 ордена Трудового Красного Знамени и награды Правительства Либерии.
В день его 100-летия Дмитрия Федоровича чествовали в МИД РФ. Министр С. Лавров вручил ему позолоченный кубок с эмблемой МИДа. 19 октября 2009 года Указом Президента РФ Д.Ф. Сафонову присвоено почетное звание «Заслуженный работник дипломатической службы РФ».